Лапти да сапоги. Что может быть важнее обуви?

«Его отселе кочедыком не выковырнешь, прижился» (пословица).

Есть довольно неласковое выражение — «лапотная Русь». Но лапти — это не так просто, это очень важно. Кто хочет видеть «лапотность» как символ допотопности и неразвитости, пусть попробует сплести. А о лаптях упоминается уже в Лавреньевской летописи 985 года.

Кочедык (кодочит, костык, свайка, кочет) — инструмент для плетения вроде шила, изготовленный из костей животных, его находят в раскопках неолитического периода. Слово сейчас совершенно забытое (за исключением специалистов), а сколько замечательных пословиц и поговорок было с ним связано! «Лапти сплел без кочедыка, а жену взял без попа», то есть украл. «Такой работящий, что помер с кочедыком в руках!». «Не спеши языком, торопись кочедыком», «Кочедыком избы не взвошишь, не выжеровишь».

Повседневная, праздничная и дорожная обувь — все это лапти. При крайней бедности — незаменимая обувь, хотя плести их приходилось непрерывно. Береста и лыко — липовое, вязовое, ракитовое. «Не берись лапти плесть не надравши лыка!» Семь лык по два метра длиной — это только на один лапоть, а их два. Да и запасные нужно иметь, особенно собираясь в дорогу. Да и не одни запасные, если вспомнить пословицу: «В дорогу идти — пятеры лапти сплести!»

Исключительно нужное, но очень трудоемкое было дело — плести лапти. «С камня лык не надерешь, аминем от беса не отбудешь». Материала требовалось очень много, с основного источника лыка — липы — сдиралось много коры, часто деревья погибали. А если деревца были молоденькими, то требовалось ободрать не одно и не два. И дошедшее до нас выражение «ободрать как липку» обретает понятный смысл.

На семью требовалось очень много лаптей — около 200 в год, по некоторым расчетам. «Только и родни, что лапти одни» — поговорка в том числе и с экономической подковыркой. В принципе, если лапти изнашивались, их можно было и починить. Называлось это «подковырнуть», то есть добавить в прорехи обрезки свежих лык. Как у Некрасова в «Калистрате»:

А хозяйка занимается На нагих детишек стиркою. Пуще мужа наряжается, Носит лапти с подковыркою.

Отсюда и дошедшее до нас выражение с малознакомым словом «подковырка». Поддеть да уязвить — ни слова без подковырки! Как, например, о человеке: «Сидит, надувается, три дня в лапти одевается» — вот и подковырнули человека.

По технике изготовления лапти разделялись на прямое (белорусский и украинский варианты) и косое плетение (к последнему типу относились также лапти чувашские, марийские, мордовские, пермяцкие). Схожие методы плетения обуви были известны в Норвегии и у многих племен американских индейцев. От процесса изготовления лаптей осталось всем знакомое: «Всякое лыко в строку ставить».

Почти невозможно сейчас поверить, что из лыка и бересты плели и туфли, и сапоги. Их называли бахилами, ступнями, мокроступами, босовиками. Предназначалась эта обувь для домашних работ и похода в лес. Замечательные поэтические «образы лаптей» встречаются у Н. Клюева:

Галка-староверка ходит в черной ряске, В лапотках с оборой, в сизой подпояске……На погосте свечкой теплятся гнилушки,Доплетает леший лапоть на опушке.

Или:

Дымится пень, ему лет со сто, Он в шапке, с сивой бородой… Скрипит лощеное берёсто У лаптевяза под рукой.

В центральных районах России использовались в плетении и пеньковые веревки, и солома, полоски тканей и даже конский волос. Такие лапти назывались чунями, шептунами, шоптанниками, крутенками, курпы, крупцы.

…Вам же — не праздно, друзья благородные, Жить и в такую могилу сойти, Чтобы широкие лапти народные К ней проторили пути… (Н. Некрасов)

К лаптям прилагались обертки (или онучи, или портянки, или обмотки). Стопы ног обкладываются соломой, обматываются суконными онучами — вот и не так холодно зимой…

В лаптях ходили и мужчины, и женщины. Знаю, что вызову бурю негодования, но не первый раз читаю, что в народе вплоть до прошлого века красивыми считались полные женские ноги. В силу того, что увидеть их полностью не представлялось возможным, то эта красота (и символ зажиточности) определялась по икрам. Поэтому мудрые женщины наматывали на ноги несколько онучей.

Стремление сделать свои икры более красивыми (сиречь, полными) дошло до времени, когда в ходу были уже чулки. И даже в XIX веке деревенские модницы в особо торжественных случаях надевали на ноги до шести пар вязаных шерстяных чулок, отчего получалась некая «гармоника» — вся нога была в складках. Женщины всегда были способны на маленькие хитрости: чай, не лыком шиты и не лаптем щи хлебаем!

«Ходит франтом: сапоги с рантом» (поговорка).

Очень быстро появилась и кожаная обувь, просто доступна она была не всем. Чтобы купить сапоги на всю семью, нужно было расстаться большей частью собранного урожая. Тем не менее, кожаная обувь входит в обиход наряду с лаптями («носи и сапоги, да лапотки вперед береги»).

Уникальные находки были сделаны при раскопках в Старой Ладоге — заготовки мягких кожаных ботинок (VII-IX век). Раскроенные отдельно на каждую ногу (левую и правую) мягкие, облегающие узконосые ботиночки с декоративными швами — да кто сейчас откажется от такого!

Древнерусская обувь представляла собой подошву с загнутыми вверх краями, стянутыми у подъема ноги. Поршни, курны, опанки, прабошни черевьи — это все старинные названия подобной обуви. В археологической литературе один из ранних образцов обуви из сыромятной или дубленой кожи называют поршни. Были они простые и «ажурные» (праздничные). Существует и такое понятие, как кожаные лапти. Носили и обувь, похожую на туфли. Но ничто не могло сравниться с сапогами. Сапоги были разнообразных фасонов, для мужчин и для женщин. Женская кожаная обувь называлась «коты».

Сначала были полусапожки с разрезом и шнуровкой. В дальнейшем появились высокие кожаные сапоги. Многие сапоги шились из сафьяна — кожи козы, размоченной в воде и известняках, полированной камнем, побывавшей в киселе из пшеничных отрубей, прошедшей чаны сумачного сока, продубленной и протравленной. Сложная технология, зато сапоги из такой кожи получались красоты необыкновенной:

У золотая сапожки зелен сафьянс Вот шилом пяты, носы востры. Вот под пяту-пяту воробей пролетит, Около носа хоть яйцо прокати. (Н. Андреев. Русский фольклор).

Люди победнее ограничивались юхтовыми или юфтевыми сапогами, то есть из кожи крупного рогатого скота. Деревенская беднота передавала сапоги по наследству, как ценность. Сапоги тоже были показателем социального статуса («купил сапоги, да не избыл босоты», «каков женишишка, таковы его и сапожишки»).

Очень рано научились делать каблуки. Оказывается, женщинам они уже давно пришлись по душе. Адам Олеарий (16031671 годы) — немецкий ученый и путешественник, проехавший огромную часть России по пути в Персию, так описывал женскую обувь в допетровской России:

«У женщин, в особенности у девушек, башмаки с очень высокими каблуками: у иных в четверть локтя длиною; эти каблуки сзади, по всему нижнему краю, подбиты тонкими гвоздиками. В таких башмаках они не могут много бегать, так как передняя часть башмака с пальцами ног едва доходит до земли».

Про высокие каблуки упоминают практически все иностранцы, побывавшие в России. Некий курляндец Рейтенфельс возмущался в своих воспоминаниях, что такие каблучищи наверняка должны были предохранить «безрассудных женщин от бесполезного праздношатания».

Пословицы, которыми я перенасытила текст, всегда были связаны с жизненно важными для жизни вещами, не случайно так много пословиц было связано именно с обувью: («солдат-горемыка хуже лапотного лыка», «нужда заставит кузнеца и сапоги тачать». Обувь относится именно к таким.

Но, как и по нынешним временам, заходя в обувной магазин, мы видим не только обувь. Когда кожевенное дело высоко развито, кроме обуви, из кожи делается множество других предметов, то, что называется аксессуарами. И ремни, и нашивки, и пояса с кошельками. Сумки и ножны, рукавицы. Все это умели делать тоже с древнейших времен.